Подаємо мовою оригіналу:
Последнее письмо в Россию.
Здравствуй, Оля.
Два года не списывались. Твоё сообщение так и висит не отвеченным:
– Перестань мне эти картинки слать, я в них не верю.
”Эти картинки“ – хвосты русских ракет, которые торчали в асфальте перед мом харьковским подъездом. В первый день весны две тысячи двадцать второго года.
Не переживай, Оль, больше ничего слать не буду.
Таких ”картинок“, снятых на мобильные телефоны, теперь – миллионы. А еще есть фильмы, книги, расследования, прямые трансляции, статьи экспертов и аналитиков на всех языках мира.
Знаю – ты ”такое“ не читаешь. Не твоя война, не твоя страна, не твоя боль. И вообще ”пусть политики сами разбираются”.
Переубеждать не стану. Сил уже нет, да и смысла.
Я вот чего пишу, Оль.
Увидела сегодня в тик-токе твое видео с красивым тортом ”ура совершеннолетний!”. Слушай, как время летит. Я твоего малого помню беззубым первоклашкой, смешной такой был.
Ты на этом видео такая счастливая.
Думаю, в последний раз. С завтрашнего дня эта война станет твоей, персональной.
Ты резко повзрослеешь, постареешь даже. Вряд ли станешь интересоваться историей и географией, но точно узнаешь расписание работы военкоматов и перепишешь телефоны минобороны. Обязательно будешь трясти повесткой и вопрошать куда-то в небо
– Почему мой? Как же так!?
Ну, может быть не завтра. С понедельника.
Сразу после ”выборов”.
Ты на прошлые штук пять, кажется, не ходила. Статус молчаливой соучастницы он попроще да, согласна. На эти пойдешь, Оль, заставят.
В эту пятницу твоя ”галочка” в бюллетене станет кровавой распиской: ”Я убила своего сына”.
Когда рыдать над его гробом будешь, вспоминай об этом.
Копіювати
